Масамунэ и Мурамаса - Сергей Изуграфов

Молодые мужчины уже ждали его на верхней террасе. «Серьезный разговор» шел на английском – греческий Алекс только начал изучать – и продлился два часа, после чего плавно перешел в обед. После того, как в конце трапезы все уже выпили по традиционной рюмочке ракомело за «успех предприятия», Леонидас поднялся и протянул руку Смолеву.

– Спасибо вам, Алекс, я буду вам очень благодарен! – блестя глазами и несколько смущенно улыбаясь, проникновенно сказал молодой грек.

– Пока не за что, Леонидас, друг мой! Я впервые буду выступать в таком качестве, но сделаю все, что смогу! – широко улыбаясь в ответ и крепко пожимая его руку, ответил Алекс. – А где же сама Ариадна? Она пропустила обед!

– Они с вашей новой управляющей гуляют по набережной. Сказали, что пройдутся по магазинам и пообедают в таверне, – ответил Леонидас. – Спасибо вашей Софье, я хотел, чтобы этот разговор остался между нами. Если все получится – это будет огромная радость для всех нас!

– Праздник будет на весь остров! – подтвердил Димитрос, весело потирая руки. – На целых три дня!

– Ну что ж, – сказал Алекс, вставая, чтобы проводить гостя. – Мои наилучшие пожелания вашим родителям, надеюсь в скором времени порадовать вас вестями!

Вот так он и улетел в Петербург. Огорошенный неожиданным отъездом испанки и озадаченный непривычным поручением, которое взял на себя добровольно.

До встречи с Фудзиварой-сенсеем оставалось еще три часа. Этого было вполне достаточно, чтобы выполнить обещание, данное Леонидасу, и пешком – погода была отличная, а Алекс даже думать не хотел о такси – вернуться на Васильевский остров, где и находился спортивный клуб. Тот самый Додзе, в котором еще недавно и сам Смолев занимался Кендо.

Родственники Арины Филатовой жили совсем рядом с Летним садом – на Моховой, 33. Алекс несколько раз прокрутил в голове возможный сценарий разговора, потом быстрым движением легко поднялся со скамейки и направился по аллее в сторону Михайловского замка – к выходу из сада. По дороге он зашел в цветочный магазин на Фонтанке, где много лет покупал прекрасные цветы.

Как часто бывает, все пошло совсем не так, как предполагаешь заранее. Он позвонил, спустя мгновение тяжелая деревянная дверь неспешно отворилась. Стройная пожилая женщина, стоявшая на пороге, внимательно оглядела его с ног до головы.

– Александр Смолев, – представился Алекс, склонив голову. – Добрый день! Я звонил вам, Галина Александровна!

– Вот вы какой, – произнесла после паузы бабушка Арины глубоким грудным голосом. – Я несколько иначе представляла себе жителя греческого острова. А вы совсем не загорели! Боже мой, белые лилии! Мои любимые! Вы подготовились, молодой человек! Впрочем, что же это мы на пороге… Проходите, прошу вас!

Алекс шагнул вслед за хозяйкой в коридор. Вкусно пахло жареными пирожками. Они прошли в гостиную, где стоял большой круглый стол, накрытый для чаепития. Смолев, еще раз поклонившись, вручил женщине букет и, пока та вышла ненадолго, чтобы налить в вазу воду для цветов, огляделся.

Это была типичная квартира старой ленинградской интеллигенции: много книг на полках шкафов, картины, репродукции и эстампы на стенах. Гравюры с видом Невы петровских времен привлекли его внимание, он постоял пару минут, рассматривая парусники и лодки напротив Петропавловской крепости. Старый мастер не упустил ни одной детали ни в такелаже судна, ни в парадных нарядах дам, толпившихся на молу.

Алекс пригляделся к гостиной повнимательнее. Обои давно требовали ремонта, да и потолок надо бы побелить. Но это не мешало комнате быть уютной. Он отметил удобные мягкие кресла и диван вдоль стены. Рядом с диваном находился журнальный столик с толстой стопкой журналов по архитектуре и дизайну.

В углу стоял старый переносной граммофон времен войны – видимо, этот музейный экспонат иногда даже заводили: рядом стопкой лежали пластинки. Алекс подошел и взял наугад несколько пластинок. Здесь были Утесов, Вертинский, Лещенко – еще тот Лещенко, Петр, а не Лев Валерьянович – Русланова, Лемешев, Шульженко, Козловский!.. Смолев увлекся, и не услышал, как в комнату вошла хозяйка.

– Вы, молодые, их уже и не помните, наверно, – произнесла Галина Александровна своим низким, бархатистым голосом. Она вошла с большой хрустальной вазой, в которую поместила принесенный Смолевым букет белых лилий. Женщина поставила букет на комод и внимательно наблюдала за гостем. – А для нас – это наша молодость, самые счастливые годы, несмотря на то, что они были очень тяжелыми.

– Ну почему же, – улыбнулся ей Алекс. – Я знаю их всех, очень люблю слушать Лемешева Сергея Яковлевича. Считаю его великим тенором всех времен! Обожаю старые фильмы с его участием! У вас прекрасная коллекция пластинок, Галина Александровна! Я вам по-доброму завидую!

– Это мой муж купил этот патефон, – кивнула, улыбаясь своим воспоминаниям, бабушка Арины. – В мае сорок первого. На нашу свадьбу. А в августе муж уже ушел добровольцем на войну. Петя воевал на Ленинградском фронте. Ему было двадцать лет. Впрочем, ему и сейчас по-прежнему только двадцать… Это я состарилась. А я всю войну проработала на Кировском заводе. С тех пор мы этот патефон и храним.

– Понимаю, – сказал, помолчав, Алекс и бережно вернул пластинки на место.

– Что же мы стоим? Давайте-ка пить чай! – смущенно всплеснула руками хозяйка. – С пирожками! Вы какие больше любите? С капустой, с картошкой или грибами?

– Я люблю все! – совершенно искренне ответил Смолев, усаживаясь за стол. Он давно уже проголодался. – Тем более, когда они так божественно пахнут! А как же мама Арины? Она к нам не присоединится? Разговор у меня для вас обеих…

– Она уже едет домой с работы, – кивая головой и аккуратно разливая чай в красивые фарфоровые чашки из праздничного сервиза, ответила женщина. – Она у нас дизайнер, архитектор. Очень талантливая, умница просто! Один из лучших архитекторов города! Но то ли заказчиков стало меньше, то ли архитекторов – больше, работать с каждым годом ей становится все труднее и труднее. Но она не жалуется, не подумайте! Это я так брюзжу по-стариковски! Ей долго ехать, через весь город. Говорят, сейчас жуткие пробки!

Алекс внимательно взглянул на хозяйку. Высокая, стройная и элегантная, с благородной осанкой, в свои восемьдесят с хвостиком Галина Александровна Филатова никак не производила впечатление «старухи». Умный и внимательный взгляд, точные движения, грамотная речь. Назвать ее так у него язык бы не повернулся. Скорее, интеллигентая дама в преклонных годах.

– Пейте чай и угощайтесь, – хозяйка пододвинула к нему большое блюдо с румяными пирожками. – За чаем и поговорим!

Они проговорили больше часа. Алекс рассказал о себе и своей жизни на острове. Описал Наксос и его жителей, своих друзей, семью Спанидисов и самого Леонидаса. Рассказал про природу: море и пляжи, горы, рощи и виноградники. Галина Александровна внимательно слушала его, не перебивая, изредка задавая вопросы, когда Алекс замолкал и переключался на очередной потрясающий пирожок. Он ел их, жмурясь от удовольствия, что не могло не порадовать хозяйку.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Я поняла. Зачем же вы приехали?

Алекс аккуратно вытер салфеткой губы, поставил чашку на блюдце и взглянул в глаза хозяйке.

– Я приехал в качестве свата, Галина Александровна! – открыто и прямо сказал он. – Пусть для меня это новое качество, но в данном случае я абсолютно уверен, что ваша внучка будет счастлива! Я знаю и уважаю семью Спанидисов – это труженики, честные и порядочные люди. Они талантливые виноградари и виноделы! И я приехал пригласить вас и вашу дочь – маму Арины – на Наксос, чтобы вы могли познакомиться с родителями Леонидаса. Их зовут Иоаннис и Мелитина. Они передают вам и вашей дочери через меня свое приглашение посетить их дом. Я тоже приглашаю вас остановиться у меня на вилле на неделю, как минимум, или сколько потребуется, пока не решится вопрос так или иначе. Леонидас – достойный человек, и он хочет сделать все, как положено. И важный момент, который мне хотелось бы особо подчеркнуть: то, что вы едете – не означает вашего согласия, просто вы сможете увидеть все своими глазами и решить уже на месте. Естественно, что все расходы берет на себя приглашающая сторона, вам не о чем беспокоиться! Если вы согласитесь, то я все организую!

– Да-а, – протянула пожилая женщина, улыбаясь и удивленно покачивая головой. – Вот это новость! Неожиданно – это мягко сказано! Ее мать с ума сойдет! Но знаете что, Александр? Вы мне нравитесь! И меня вы убедили! Я поеду! Что мне тут паутиной зарастать?! В Греции я никогда не была, люди там свои, православные! Теплого моря я не видела лет двадцать, да и по внучке своей бестолковой уже соскучилась… А если свадьба внучки случится, так чего же мне еще желать на старости лет? Можно умирать с чистой совестью! Но я не спешу, не спешу… Последний вопрос, Александр. А зачем это вам? Вам лично? Столько хлопот?